Выходя из аудитории, Тесс думала только о том, как бы поскорее добраться до общежития, выпить горячего какао и завернуться в плед с учебниками. Глас зимней сессии звучал все громче, а девушка привыкла внимать ему, затаив дыхание, и упорно вчитывалась в книги, статьи и фотографии различных патологий. И это ее совершенно устраивало. Ей нравились такие вечера и когда что-то шло не по плану она чувствовала недовольство и неудовлетворение. Поэтому, когда она из-за угла увидела знакомый силуэт, который чем-то явно не угодил охраннику, из ее груди вырвался раздосадованный стон. Раздосадованные стоны сопровождали ее так же упорно, как Тьерри Ламбер, для которого она была, по всей видимости, то ли воплощением влажной фантазии о медсестрах в коротких белых халатиках, то ли очень упорной целью в списке завоеванных и в дальнейшем брошенных. Сделать что-либо с этим Тереза никак не могла, ни холодное обращение, ни упорные отказы в свиданиях, ни спешно взятые вечерние и ночные смены в больнице не спасали девушку от настойчивого мужского внимания. По большому счету им Тесс никогда не было особо обделена, но большинству не хватало терпения виться вокруг неприступной скалы, которой считала себя Тереза, пускай это и звучит слегка самонадеянно. Но Ламбер был не таким. О, ему хватало наглости и упорства крайне обходительно и галантно ухаживать за ней без какого-либо видимого одобрения.
Девушка обреченно сжала пальцы на ремне сумки, прикрыла глаза, выдохнула и вышла навстречу судьбе, слепому провидению и воплощению надоедливости в лице одного темнокожего мужчины, на ходу заматываясь по самые уши в синий шарф. Пройдя через вестибюль, она остановилась у турникетов и кивнула охраннику, словно говоря, что все нормально. На секунду ее взгляд остановился на плитке шоколада и в голове огромными красными буквами заорало «Боги, позорище какое», девушка даже немного покраснела, чего к счастью не было видно под шарфом, но сладость приняла и рассеянно кинула в сумку, как какой-то хлам. Скорее всего, о плитке она вспомнит только когда полезет за конспектами, а до тех пор лежать ей на дне, покинутой и забытой.
- Угу, здравствуй, - пробормотала девушка и сжалась от поцелуя как замерзший воробей, втянув голову в плечи и сощурившись, - Занятия прошли замечательно, идем.
Не особо церемонясь, Тесс схватила Тьерри затянутой в кожаную перчатку рукой за рукав куртки и потянула за собой на улицу. Ее напрягало то, что он буквально был везде, его было слишком много, он привлекал внимание не просто к себе, а к ним, что было еще хуже. Впрочем, с этим оставалось только смириться, только бы утянуть его подальше от мест, где она учится. Стоило им выйти на улицу, как в лицо плюнули подхваченные ветром холодные хлопья снега. Девушка чихнула от неожиданности и выпустила мужчину из цепкой хватки. Мороз пощипывал кожу лица, а на ресницах и отросших волосах, выбивающихся из-под шапки, оседал снег. Тереза спрятала руки в карманы и пошла вперед, зная, что Тьерри все равно будет крутиться где-то рядом.
- И не надоедает же тебе, - немного насмешливо сказала она, оборачиваясь на мужчину, - Чего ты от меня хочешь сегодня?
Тесс с легкой ноткой грусти приняла то, что сегодня ей не светит ни какао, ни плед, но все равно по привычке пошла в сторону студенческого общежития. Если уж у незадачливого ухажера и есть какие-то грандиозные планы, то повернуться пойти в другую сторону явно не проблема. И если бы Тесс была чуть более честна с самой собой, то она бы уже давно признала, что присутствие Тьерри ей, по меньшей мере, льстит, а по большей - нравится и вселяет почти что чувство уверенности. Запертая в скорлупе слишком сильной и упертой личности девушка не хотела давать себе слабины, но постепенно соглашалась на прогулки, принимала подарки и целомудренные объятия и очень редко улыбалась ему, пускай и прятала смущенные улыбки в шарфы и закрывала лицо ладонями. Постепенно он становился достаточно приятной, хоть и временами обременяющей обыденностью ее трудовых будней, полных больных и страдающих людей. Все-таки Тереза была девушкой и многое воспринимала слишком близко к сердцу, хоть и не смела этого показывать. Потому Ламбер стал для нее некой отдушиной, человеком, которому она постепенно начала открываться, с неохотой, но тем не менее.

Отредактировано Teresa Lambert-Duval (29.10.2015 01:41:42)

Тереза взяла себе на заметку даже не чихать в присутствии Ламбера – то, как он умудрялся заставлять ее стесняться даже таких мелочей, почти перестало удивлять, но вызывало что-то вроде восхищения, хоть и весьма своеобразного. Бурно реагировать и возмущаться на его замечания смысла не имело, ведь девушка знала, что и в этом он найдет нечто «очаровательное и забавное». Посему абсолютно бессмысленный и глупый комментарий о котятах был отмечен лишь почти беззвучным фырканьем в недра теплого шарфа, и было бы замечательно, если бы Тьерри не услышал этого, а то он ведь обязательно вставит что-то крайне остроумное и в этот раз.
- Это не я проспорила, это ты решил, что мы о чем-то спорили, - с выражением каменного истукана Тесс повернула голову к Тьерри.
Пабы девушке решительно не нравились, ведь все их достоинства ограничивались дизайном интерьера и иногда приятным запахом мяса и гренок с плавленым сыром. А вот шум, нетрезвые мужчины, люди в большом количестве и трансляция спортивных каналов были совсем не для Тесс. Да и вкус пива она все никак не могла разобрать настолько, чтобы назвать его приятным. И даже когда Тьерри предложил заменить его на глинтвейн, перспектива остаться с ним наедине в полутемном помещении, честно говоря, пугала. Для Терезы все это  было настолько в новинку, что она чувствовала выброшенной на берег рыбой. Словно эволюция ее эмоционального мирка решила подшутить и велела учиться с нуля социализироваться, как нормальная девушка, адекватно реагировать на флирт и не пытаться спрятать голову в песок. Кроме того, ее все никак не покидало ощущение, что все происходит слишком быстро. Казалось бы, обучаясь в медицинском, она привыкла к тому, как часто и резко может меняться ситуация, но в случае с Тьерри она чувствовала себя настолько беспомощной, что хотелось сесть на землю и прикинуться камнем. Или идти на поводу и не рыпаться. В любом случае, общаясь с Ламбером она чувствовала себя дурой и наверное впервые в жизни по-настоящему  не знала, что ей делать. В какой-то момент ее привычный жизненный устав оказался совершенно не соответствующим реальности и развалился. Но глинтвейн был явно лучше пива, теплое помещение – холода и снегопада, а Тьерри Ламбер – вечного одиночества, как ни горько это признавать. 
Тереза наблюдала за тем, как он впал в детство и влез в снег, с легким интересом и недоумением. Мужчина был старше ее, но совершенно не создавал такого впечатления, а попытки слепить нечто из слабого и рассыпчатого снега только усиливали впечатление, что у него еще и что-то не то с головой. Девушка даже нахмурилась, но ее выражение лица тут же изменилось, стоило снежку коснуться щеки – брови от удивления полезли на лоб, глаза широко распахнулись и оно громко и резко вдохнула. Захотелось даже крайне неженственно рявкнуть «Что же ты за человек такой?», но это было несерьезно и Тесс сдержала этот агрессивный порыв и буквально отскочила от Тьерри в сторону, чуть не впечатавшись плечом в фонарный столб и затравленно на него пялясь. Пожалуй, реакциями она и впрямь походила на котенка, и для девушки это было крайне удручающе, ведь серьезные врачи не должны выглядеть и вести себя как котята. Хотя пока никто не видит, а рядом только Ламбер со своим несерьезным отношением это не так страшно. Наверное. В их отношениях было слишком много «наверное» и это напрягало и нервировало Тесс. Почти так же, как это сахарное и мягкое «Тесси», словно она маленькая, потерявшаяся девочка, которую нужно вручить полицейским. Девушка поспешно выпрямилась, отряхнулась и убрала волосы с лица, смотря на как будто зависшего мужчину и мысленно упрекая его ребячество.  А затем подошла к нему обратно, немного неловкой механической походкой и вздохнула.
- Ладно, можешь угостить меня, - негромко пробурчала она, словно делает ему огромное одолжение и немедленно отвела взгляд.
Одни боги знали, чего ей стоило не помереть от волнения, неловкости, стыда и еще кучи очень девичьих эмоций прямо там. Конечности похолодели, но Тереза упорно скидывала все на минусовую температуру и вовсе это не из-за Тьерри. Словно наперекор самой себе девушка решительно  двинула рукой, застыла на полпути к цели и очень аккуратно коснулась кисти  мужчины – в конце концов, что еще ей терять? – а потом  взяла его за руку, осторожно сжимая чужие длинные пальцы. И было это так волнительно и интимно, что если бы не перчатки, то валяться ей сейчас бездыханной в сугробе.