Желание ударить по газам и прибавить скорости боролось с осторожностью, и Йен то и дело раздраженно  хмурился, бросая косые взгляды на сидящего рядом попутчика. Он до сих пор не мог поверить в то, что это произошло. Куон МакКуин, настоящий гвоздь в заднице студсовета, сейчас с ним в одной машине, возвращается с турнира по теннису, на котором завоевал второе место, обойдя самого Федерера на две позиции.
Йен злился и, как ни крути, завидовал. Ему, чтобы поддерживать себя в форме, приходилось тренироваться чуть ли не каждый день, и все равно на этом турнире он играл хуже некуда, сам не понял, как так получилось. А эта наглая зараза, которую он на корте почти не наблюдал, с легкостью уделала мастеров спорта из Йеллоунайфа и Форт-Провиденс.
Сам Йен вполне мог занять третье место, если бы... Да к дьяволу оправдания! Пора признать, что Куон сильней.
"Черта с два! Ему просто повезло!"
Они выехали из Йеллоунайфа уже под вечер, рассчитывая добраться в Роудон до ночи. Рождественская ночь все-таки. И несмотря на то, что Йену некуда было спешить, он не хотел проводить ее в гостинице. А у МакКуина была семья, которая наверняка ждала его домой. Поэтому они и арендовали машину, не желая связываться с рейсовыми автобусами, которые могли отменить из-за погодных условий или еще какого-нибудь форс-мажора - нормальная вещь для северной части Канады, где большую часть зимы сильные снегопады.
- Ты здорово играл.
Приступ ревности и зависти прошел, и теперь Йену стало немного стыдно за то, что он позволил поражению расстроить себя настолько, что едва не потерял лицо. Поэтому он решил признать вслух то, о чем думал уже добрых сорок минут. Точно, теперь понятно, почему он не мог нормально сосредоточиться. Вместо того, чтобы думать о своей игре, он постоянно пялился на соседний корт, на котором играл Куон. Он уже видел МакКуина с ракеткой до этого, но тот во время тренировок и на половину так не выкладывался. И все же, Федереру нравилось наблюдать за стремительными движениями Куона, выдававшими резкость и решительность его натуры. Если бы еще сама натура не было такой противной.
Лично Федерер считал, что у МакКуина самый паршивый характер, который он до этого встречал. Отношения между ними не заладились с самого начала. С того момента, как Йен стал президентом университетского студсовета. Казалось, МакКуин делает все так, чтобы вывести студсовет из себя, а самого президента довести до нервного тика. МакКуин был своевольным, упрямым, плевать хотел на распоряжения и правила, всегда и все делал по-своему, не стеснялся высказывать свое мнение вслух, особенно если дело касалось президента. И постоянно нарушал университетский устав, любовно составленный Йеном и проректором Ламбером.
Короче говоря, это была ненависть с первого взгляда.
Йен очень хорошо помнил их первую встречу. Он сразу обратил на него внимание. Еще успел подумать, что у Куона очень необычная и чертовски притягательная внешность, но тут МакКуин открыл рот, и сумасшедшая химия, которую почувствовал к этому человеку Федерер, моментально трансформировалась в раздражение. А спустя пару недель раздражение переросло в такую горячую неприязнь, что стоило этим двоим встретиться в коридоре, начинало искрить так, что лучше не подходи.
Это уже позже он узнал, что Куон не просто строптивый студент, а еще и очень талантливый ученый и прекрасный спортсмен. Он мог бы стать лучшим в университете, пожалуй, смог бы. Если бы не его пренебрежение правилами, установленными администрацией и самим студсоветом.
Йен свято верил в пользу правил, Куон срать на них хотел, что и демонстрировал при каждом удобном случае. Иногда Федереру казалось, что Куона бесит не столько устав, сколько сам президент студсовета. Но чтобы проверить это безумное предположение, Федереру пришлось бы отказаться от своей должности, а этого он не собирался делать. По крайней мере, пока в этом университете учится Куон МакКуин, чью жизнь он торжественно поклялся сделать невыносимом.
И тем тягостней было это вынужденное сотрудничество.
- Так что случилось с твоими правами? - Йен с трудом сдерживал неприязнь, стараясь говорить нейтральным тоном. Хотя, кого он обманывает? Он никогда не мог спокойно реагировать на эту заразу.
Он вез их на турнир, а теперь обратно. Не то чтобы это задевало, но устал-то он не меньше МакКуина, и не отказался бы, если бы его сменили за рулем. Метель усилилась, стемнело, видимость сильно ухудшилась. Пришлось сбросить скорость и предельно сконцентрироваться на дороге, чтобы не занесло к чертям в какой-нибудь кювет. Внедорожник и так мотало из стороны в сторону, как пьяную шлюху. Йен не был асом в вождении, он предпочитал, чтобы его возили, а не самому сидеть за рулем.
Под капотом вдруг что-то застучало, мотор издал какой-то подозрительный истерический чих и заглох, Федерер едва успел свернуть к обочине.
Йен недоуменно смотрел на приборную панель, не понимая, что происходит.
- Это еще что за...?